В том лесу вековые дубы упираются в небо, но им этого мало и величаво и смело они тянутся выше, цепляясь ветками за облака.

Отовсюду там пахнет мокрой землёй, и туман там клубится и стелится над влажной травой. Моросят там дожди, и ветер поёт вместо птиц.

Что-то шепчут там кроны столетних дубов, круглый год небо кутается в плед из ленивых и облачных снов.

Да и нет там, пожалуй, ни времён, ни годов: как туда забредёшь, так застанешь прохладное позднее лето.

Там поляны пустеют, и пустеют там дупла. Тишина там объятья свои распахнула, и все звуки, что погромче, в ней утонули.

Не живут там дриады, не танцуют там феи под луной, что сама уже в сказки верит. И тем не менее, отовсюду там сказкой веет.
Но бывают там и рассветы яркие, когда облака словно вата сладкая. Словно Солнце-художник берёт в руки краски, и на небе на том оживают все сказки, что слагают дубы. Разрывают лучи покрывало, что небо когда-то из облаков соткало, и играют в салки в той чаще, среди дубов.

Если сядешь ты рядом с необъятным стволом, то дубы те тебе поведают всё, всё, что знают. И верят они до сих пор, что ты их поймёшь.

Их легенды пересказали седобородые старики, они так волшебны и так легки, что ты скажешь: “Врёшь!”, - если, конечно, ты говор дубов тех поймёшь. Но твои ноги оплетают сорные травы, на твоих ресницах капли дождя, и туманы тебя укрывают, словно белые, пуховые одеяла... И дубам не поверить сложно.

Там легко заблудиться, а вот выйти почти невозможно.

Freishir

Фото: Анна Лучина