Фирис стремглав вылетел из кабинета, чем вызвал громкий возглас своей учительницы. Он бежал по коридору в сторону лестницы, спотыкаясь о неровно лежащий старый паркет.
— Фирис! — крикнула преподавательница ему вдогонку, но тут же принялась успокаивать взбудораженный класс. Парень пронёсся мимо кабинета директора, спотыкаясь о неровно уложенные половицы. Позади остались подоконники с увядающими и засыхающими фикусами в разноцветных горшках, жизнеутверждающие плакаты на стенах и скучные списки победителей и призёров бессмысленных конкурсов. Фирис спустился вниз под лестницу, трясущимися пальцами вытащил ключи и, несмотря на боль в руке, открыл дверь старой каморки.
Только зайдя внутрь и заперев замок, парень, наконец, смог немного успокоиться. За несколько лет обучения в школе, он успел обустроить комнатку всем, что ему нужно было для уюта. Замызганный, но очень мягкий коврик, стульчик с подломанной ножкой, столик с пятном от потёкшей ручки, пара рыжих лампочек, чайник и чашечка составляли «убранство» каморки.
На столе стояла фотокарточка, где Фирису было, наверное, лет пять. Он сидел на лавочке и смотрел прямо в глаза фотографу. Тёмные волосы обрамляли его лицо мелкими волнами. Рядом сидела темноволосая женщина с яркой улыбкой на лице и блеском счастья в глазах. Она обнимала мальчика, положив на его голову свою. Каждый раз, когда Фирис смотрел на эту фотографию с обгоревшим уголком, он надеялся, что скоро она приедет и заберёт его из этой школы, что весь тот день, когда он попал сюда, – это ложь. Фирис сел на коврик, прислонившись к ножке стола, и заплакал.
***
Мисс Арвинс, к своему сожалению, помнит каждый день своей работы и каждого ребёнка в своей школе. Поэтому, когда в её кабинет вошла учительница математики, директриса сразу остановила её своими словами.
— Мисс Келинг, если на Вашем уроке Ивилия ела мел, то Вы знаете, что у неё проблемы.
— Да дело не в ней! – начала было оспаривать учительница, но Арвинс её перебила.
— Вы помните, что Сирион боится железных дорог после той аварии, — на секунду директриса остановилась и прокрутила ту историю в голове. Её передёрнуло, но она продолжила, — Если у Вас была задача про поезда, то у него опять случилась паническая атака!
— Да он тут ни при чём!
Директриса могла долго продолжать прерывать мисс Келинг, но увидев неподдельный страх в глазах учительницы, вопросительно взглянула на неё. Но неприятная догадка осенила её быстрее.
— Это Фирис?
— Это Фирис.
— Хорошо, мисс Келинг, спасибо, я разберусь.
***
Фирис снял с себя рубашку и посмотрел на свою левую руку. То, что когда-то было родимым пятном, теперь росло по предплечью, причиняя невыносимую боль, от которой он и прятался в этой каморке. Тёмный узор медленно захватывал парня, и Фирис знал, что ещё немного, и он больше не сможет двигать левой рукой. Казалось, что она просто обуглилась, но вместо того, чтобы начать заживать, решила сжечь подростка. Он кричал и плакал, но слёзы не могли остудить то пламя, которое жгло его кожу, кости и мышцы. Ему оставалось недолго, и он знал это. И это было больше чем просто страшно, это было ужасающе.
***
Арвинс шагала прямиком к старой комнате для персонала. Она давно поняла, что Фирис украл у неё ключи, но была не против, ведь всё равно этой комнатой никто не пользовался. Он нашёл себе уголок, счастливое место, и она была рада. Ведь что может быть приятнее для директора закрытой школы для сирот с травмами от потери родителей, кроме как осознание того, что эти дети могут найти своё счастье.
Пожалуй, эта единственная мысль, эта надежда, за которую держалась Арвинс, помогала ей не сломаться. Каждый раз к ней приходят полицейские и врачи, отдавая ребёнка и рассказывая его историю, но даже за долгое время управления этим заведением она так и не смогла к этому привыкнуть.
— Фирис? Это директор Арвинс, открой, пожалуйста, дверь. Мне нужно с тобой поговорить. — Арвинс говорила мягким голосом, да и вообще, сложно было найти человека в школе, который не доверял бы ей. Фирис, превозмогая боль, дотянулся до замка и открыл дверь, не поднимаясь с пола.
— Фирис! — Арвинс увидела бедного ребёнка и воскликнула. — Что с тобой? Тихо, не переживай, я с тобой. Опять рука болит?
Сглатывая слёзы, Фирис кивнул, неожиданно понимая, что в объятиях директрисы ему гораздо спокойнее и боль постепенно уходит, так же быстро, как уменьшается пятно на его коже.
***
/// Несколько лет назад ///
— Мисс Арвинс, добрый день!
— Да, офицер Рэйтон, добрый день! — улыбнулась она, но наткнувшись на взгляд правоохранителя, тут же помрачнела. — Новый?
Офицер кивнул и завёл в комнату мальчика десяти лет, державшего что-то в руках. После чего зашёл в кабинет сам, положил папки с документами на стол и вышел, с поддержкой и сочувствием взглянув на парня и директрисы.
— Давай знакомиться, я мисс Арвинс.
— Я Фирис.
— Хорошо. Может хочешь что-нибудь рассказать? Или тебя что-то беспокоит? Кстати, что ты держишь в руках? – Арвинс смотрела на мальчика тем самым взглядом, каким умеют смотреть только те взрослые, которые сами ещё во многом дети и которые своей добротой, светящейся сквозь телесную оболочку, могут вызвать в любом ребёнке доверие и желание рассказать им все свои проблемы. Мальчик протянул ей фотографию с обгоревшим уголком, на которой был маленький ребёнок и женщина, обнимавшая его. В нём Арвинс узнала Фириса.
— А это?
— Это моя мама. У нас на днях случился пожар дома, и я видел, как её увезли врачи. Вот её сейчас вылечат, и она заберёт меня отсюда.
— Конечно. Конечно, она тебя заберёт. — Арвинс почти прсолезилась, но улыбнулась. — Что-то ещё, что хотелось бы рассказать?
— Ну, я обжёгся немного. И появилось вот это пятно. И оно болит очень сильно. Вы знаете, что делать? — Фирис указал на своё левое плечо. Арвинс сказала, что обязательно подумает, и они решат это, и отпустила мальчика. Она выдохнула в потолок и поняла, что ничего не сможет сделать.
Фирис указывал на руку, на которой не было ни единого ожога.

Тимур Костёрский

Иллюстрация: Антонина Тупик